Реабилитация и мы

Ленинград-Петербург у нас привычно именуется «культурной столицей России». Так что в очередную командировку, на этот раз в «северную столицу», я отправлялся с определённым настроем. Предлагаю вашему вниманию репортаж о людях, с которыми мне удалось встретиться в доме культуры питерской городской организации ВОС. Мой первый собеседник директор центра культурно-спортивной реабилитации инвалидов по зрению Санкт-петербургской региональной организации Всероссийского общества слепых Спеваков Борис Александрович.

— Дом культуры как таковой уже существует свыше сорока лет. А до этого мы отмечали 80-летие Дома просвещения для слепых. На мой взгляд, это уникальное учреждение, и уникально оно своими людьми, которые преданы своему делу и любят искусство. У нас несколько драматических коллективов. Это замечательный театр «Слово», которым руководит изумительная актриса Зоя Соколова, которая свыше 40-ка лет отдала театру Ленинского комсомола. Сейчас она инвалид второй группы. Это театр, который ставит классические произведения, в основном, в их репертуаре Гоголь, Чехов, Тэффи. Совсем недавно они поставили Василия Макаровича Шукшина. Замечательный спектакль в связи с юбилейной датой. Выступают не только на нашей сцене, выступают в местных организациях, на городских площадках. Они заняли на православном фестивале первое место. Далее литературная студия Людмилы Белеховой. Это любовь к произведениям чтецкого характера. Это Бунин Иван Алексеевич. Причем существует свыше десяти лет в городе общество любителей прозы и поэзии Бунина. И приходят к нам из этого общества люди и рассказывают, что именно в нашем сценическом варианте, в нашей подаче им произведения Бунина нравятся в наибольшей степени. Даже приглашали на радио. Далее молодежный театральный коллектив. Называется он «Восход». Руководит им Виталий Такс. Тоже актер. Это пока еще очень молодой коллектив. Они поставили пока только два спектакля. Первый по произведениям Жванецкого. Эти миниатюры имели большой успех в зале. Но фурор был после премьеры спектакля «Ограбление в полночь». Играют совершенно незрячие люди. Там только двое слабовидящих людей. Но там такая динамика и выстрелы, и канкан. И никто ни за что не задевает, никто ничего не роняет. Просто отработано, отточено великолепно. И вот эта динамика просто поразила всех присутствующих на этом спектакле. А на этом спектакле присутствуют не только инвалиды по зрению и их родственники, но и приходят люди, кто полюбил наш Дом культуры за его гостеприимство. У нас обязательно каждую субботу в четырнадцать часов происходит бесплатно какое-то действо. Я могу сказать, что проходя после каких-то мероприятий в сторону гардероба, люди даже подчас, бывает, не знают меня. Говорят: насколько хорошо провели время. Насколько хорошо, говорят, выступают незрячие люди. Наши люди выступают на городских площадках. Это не всегда дома дневного пребывания. Нас приглашают в другие Дома культуры, мы выступаем среди зрячих, мы их приглашаем, естественно, к себе. И когда мы получаем благодарности, когда действительно люди искренне пишут о том, что им вот это понравилось и хотелось бы увидеть еще раз наши коллективы, то, естественно, это вносит какую-то светлую струю в наши действия. Людская благодарность, теплые слова, по-моему самое-самое дорогое, что есть. Ради чего стоит жить. — Какие еще коллективы у вас? — Музыкальные. Это хор ветеранов, которым руководит Алексей Артамонов. Очень образованный человек в музыкальном плане. У них довольно богатый репертуар. Существует коллектив, руководимый Сергеем Викторовичем Ковалевым. Этот коллектив в основном занимается классическим вокалом, то есть правильной постановкой голоса. Они приурочивают свои выступления к знаменательным датам. Будь это Шуман или Шуберт, Скрябин или Алябьев. Это обязательно какой-то юбилейный концерт, причем исполняются произведения и на немецком, и на итальянском языке. И обязательно рассказ о творчестве того или иного композитора. Мы участвуем в общероссийских мероприятиях «Подмосковные соловьи». Они уже неоднократно выезжали, и привозили дипломы второй, третьей степени. Кроме того, два эстрадных коллектива. Один коллектив, маститых исполнителей. Когда-то гремевший коллектив под управлением Владимира Сапогова. Назывался он «Спектр-62». Они играют произведения Кожлаева, Пожлакова, Сфасмана и Кублинского. И молодежный коллектив, тоже эстрадный. Называется он «Даниэль Дефо». Руководителем его является Данила Большаков, человек с абсолютным слухом. Они играют на различных инструментах гитары, синтезаторы, терменвокс, на флейте и на электровиолончели. В прошлом году делали ирландское шоу, и их потом приглашали в несколько престижных клубов города. Их исполнительница закончила иняз и поет на английском языке ирландские песни. Теперь немножко другая сфера. Инвалид по зрению Роман Корнатко ведет GPS-навигацию. Он занимается пространственным ориентированием с нашими людьми, которые записываются в очередь на эти курсы. Они имеют большой успех. Потому что мегаполис есть мегаполис, и GPS-навигатор, действительно очень помогает правильно ориентироваться. Еще один коллектив. Называется он «Масштаб плюс». Руководит им тоже инвалид по зрению Андрей Гусев. Начиналось все с велотандемов. Они от Выборга доехали до Хельсинки на велотандемах. Зрячий ведущий и незрячий велосипедист. Ну а дальше больше. Они занимаются на скалодроме. И в позапрошлом году они покорили вершину Эльбруса. Были на Казбеке. И все это действительно зафиксировано у нас в видеороликах. Сейчас в связи с тем, что будет годовщина, победы над фашисткой Германией, они готовятся объехать памятные места на велосипедах тандемах. Вот такой коллектив. Ну, спортивные секции, это плаванье, шахматно-шашечный клуб «Этюд», ведет его замечательный педагог Владимир Александрович Киселев. Это и русские шашки, и шахматы, и стоклеточные шахматы. Мы проводим различные турниры, выезжаем на Россию. Михаил Борисов — шашист — наш знаменитый когда-то чемпион мира.

Мой следующий собеседник — директор театра «Слово» Соколова Зоя Дмитриевна.

— Я актриса. Сорок лет проработала в театре. После театрального института уехала на север, в Мурманск, по приглашению главного режиссера Исая Борисовича Шохита. Четыре года там проработала, а потом вернулась в Ленинград, меня взяли в театр Ленинского комсомола, где я еще 36 лет проработала. Работала хорошо, хотя особых званий не завоевала. Но дело не в этом. — Какие роли вы играли? — В самом начале, конечно, всех молодых героинь. Такой был хороший-хороший спектакль «В старой Москве», поставил это еще не очень известный Саша Белинский, Александр Аркадьевич Белинский, который ныне большой уже специалист в этой области. Это по Герману. Много советских пьес. «Проводы белых ночей», у нас шли «С любимыми не расставайтесь». Такая была пьеса, которая и сейчас идет, и в Москве, и здесь у нас в Петербурге. Я играла там судью. Семнадцать сезонов шел спектакль, можете себе представить. Такой был спектакль замечательный «Роман и Юлька». Это тоже по пятнадцать сезонов шел. Там я играла журналистку. — А как вышло, что пришлось уйти из театра? — Вдруг один глаз вышел из строя, потом другой. Делали несколько операций. Шесть операций я перенесла. Один глаз у меня все-таки видит, хотя у меня есть лупы всякие разные, монокуляры и прочее-прочее. Поэтому пришлось уйти из театра. И мне вдруг позвонили и предложили организовать театр. Я говорю: ну, я попробую. Потому что я актриса. И Началось строительство вот этого театра, которому в этом году как раз исполняется 15 лет. Вот сейчас мы делаем концерты уже юбилейные, у нас на большой сцене будет такой большой концерт с участием всех. У меня 18 человек сейчас. Вот Ниночка, которая совершенно незрячая, она играет, например, «Попрыгунью» Чеховскую. Моноспектакль я сделала. Мы ставим два стула, и я обозначаю: вот это дом, вот это набережная, вот это корабль, Вот здесь ты выходишь. Здесь она переодевается. Надевает шляпку, потом снимает ее там, и так далее. То есть Она даже очков не носит. У нее глаза такие ясные, светлые. У меня сейчас пять человек, которые все 15 лет ходят. Я говорю: начнем с Пушкина. Я вообще пушкинист в таком самодеятельном плане, конечно. И у нас первая программа называлась «Учимся читать Пушкина». Мы сделали инсценированную сказку «О золотой рыбке», сделали «Домик в Коломне». Потом взялись за Гоголя. Потом у нас был Чехов, потом Толстой. 300-летие Петербурга у нас было в 2003-м году. Я выбрала материал, музыку. у нас есть замечательные, замечательные незрячие музыканты. такая семейная пара Клюшины Оксана и Эдик. Он незрячий, Оксана кончила консерваторию, у нее тоже проблемы с глазами. Они делают фон какой-то, где нужен, музыкальные паузы и прокладки. И, в общем, я так увлеклась этим, что забыла про свои глаза. В том смысле, что Я вижу. Ну, у меня в тумане. Так меня и прозвали — ежик в тумане. Но я если очень близко, то я могу увидеть. — То есть занятие этим кружком, этим театром, помогло вам психологически? — Абсолютно. Абсолютно. Потому что вначале конечно сами понимаете… Меня пьяный человек нечаянно вытолкнул на асфальт из троллейбуса, когда забыл, что он должен выходить. Он как пуля вылетел, и я упала головой. Было сотрясение. Говорят, что вроде это тоже сыграло свою роль. Но кто его знает. Во всяком случае, знаете хотя я имею инвалидность, но я не считаю себя инвалидом, потому что я хожу на концерты, на выставки со своим монокуляром, это такая вот труба… Ну, она как бы не подзорная, а именно на один глаз. Это мне сын купил в спортивном магазине, между прочим. Вот буквально два дня тому назад я была в Союзе художников на выставке моей знакомой художницы. Я езжу за границу. Я за это время была во многих странах. Например, в прошлом году в Италии. Причем, поехала одна, а там присоединилась к группе. То есть я чувствую себя абсолютно полноценным человеком. И это помогло мне преодолеть мои проблемы. Я прихожу сюда в театр как в свой родной дом. У нас коллектив совершенно потрясающий. У нас каждый год новая программа. Шукшин. На будущий год 40 лет, как его нет с нами. Мы в него влюбились. То есть я-то давным-давно в него влюблена, как в писателя. И всех, так сказать, влюбила в этот материал. И у нас большая была программа, замечательная. Миша Щербаков — баянист, незрячий человек — сделал музыку. — Когда вы принимали театр, какие сложности испытывали поначалу? — Я прямо сразу сказала, что я не режиссер. Я актриса, и буду делать это, как бы я сделала, понимаете. Иногда я им что-то показывала или наговаривала. Все-таки нас учили хорошие мастера, Сережа Юрский учился после меня. Поэтому школа была. Сейчас я делаю программу на следующий сезон, где-то весной мы это покажем. Называется «Жизнь артиста». Это Островский Александр Николаевич, пьесы о театре, об артистах. «Лес», «Счастливцев – Несчастливцев», понимаете эта сцена. Потом «Таланты и поклонники», «Донна Пантелеевна» и Негина, дочь Сашенька. Я кстати в институте 20-летняя играла Донну Пантелеевну. Играла в Островском Варвару. И когда мы заканчивали институт, мой профессор говорил: «Зоечка, весь Островский ваш.» Ну, одно дело пожелание учителя, а другое дело действительность. Но я немного играла в Островском, все-таки кое-что. И «Без вины виноватые». Я сейчас чувствую, что они созрели для этого, уже могут одолеть это. Тем более я всегда говорю: если они не дотянут, то дотянет автор. Но они, мои дорогие, любимые артисты с таким увлечением работают. Мне же надо обязательно для каждого, чтобы подходил материал. Я же не буду на сопротивлении давать им.

Чувствуется, что талантливый педагог и организатор может часами с упоением говорить о своём театре и обожаемых актёрах.

— Вчера у нас был концерт. Они приходят нарядные. У нас Зоя Матвеевна Фролова, ей уже 85 исполнилось. Она паричок одевает, такое платье красивое, концертное, и выходит. Она тоже инвалид, у нее вторая группа. Или Валентин Георгиевич Иогансон. Я говорю, слушайте, а давайте сделаем монолог «Скупого рыцаря». Он говорит: Ну, так я же такой простак, я же не могу такие драматические вещи. Я говорю: давайте попробуем. И он так это сделал. У меня материал был. Он сделал плащ, сам сшил себе берет. И выдавал это прекрасно. И сейчас он репетирует Счастливцев. И я думаю, что он очень хорошо это сделает. Потому что они репетируют, и они получают сами такое удовольствие. Вот это настоящая реабилитация. И для меня реабилитация. У нас же Центр культурно-спортивной реабилитации. — Незрячие актеры по своим творческим возможностям не уступают зрячим актерам? — Вы знаете, я вам даже так скажу. Вот приходят ко мне мои подружки. Я все-таки много лет проработала в театре, я дружу с Ларисочкой Маливановой, с Таней Пелецкой. И более молодое поколение приходит ко мне на концерты, и они удивляются этой отдаче, понимаете. Конечно, некоторые не дотягивают до профессионального уровня. Один не очень способен, но хочет, другой более способен. А есть люди, которые, я считаю, что если бы они занимались этим делом с самого начала, они бы могли быть актерами. Главное, надо подобрать материал, который подходит к этому человеку. И потом вытянуть из него все, что он может, когда я с ними работаю, Я в них верю, и чтобы они в свои силы верили, что они артисты. Вот артисты, и все. Сейчас пришли двое ко мне совсем новенькие. одному за 80, но выглядит потрясающе. И оказывается он служил во флоте северном в те годы, когда я была там на севере, представляете. Так они когда пришли, смотря на репетицию, как это все происходит, и говорят: «Слушайте, у вас просто настоящие артисты тут работают. А мы-то сможем ли?» Я говорю: сможете, сможете! Я уже нашла материал, Чеховский. Вот они вдвоем будут делать «Размазню». Такой есть рассказ.

Из театральной студии я отправляюсь на разговор в класс вокала. Им руководит Сергей Викторович Ковалёв. Прошу рассказать его о своей студии.

— Мы избрали такую стратегию каждый год делаем две новые программы. Одну русского композитора, второго западноевропейского. Сейчас мы готовим концерт Брамса. это год 200-летие Верди и Вагнера. 200 лет Даргомыжскому. Мы подготовили программу, посвящённую романсам Даргомыжского, голоса у нас разные. Я здесь недавно работаю, три года. Предыдущий педагог, она делала упор на ансамбле. Она не развивала их индивидуальных каких-то исполнительских качеств. И поэтому так сложилось, что люди музыкальные, с одной стороны. С другой стороны, они не выявлены, потому что все-таки человек невидящий, инвалид по зрению, он все время живет с какой-то внутренней опасностью вроде боится оступиться. И поэтому, когда он начинает петь, у него внутренняя боязнь присутствует. Когда они выходят кучкой, двое-трое человек поют, им вроде кажется: ну, вот мы все вместе. Когда человек выходит один, ему уже становится страшно. Потому что когда человек играет на каком-то инструменте, он за скрипочку уцепился, там как-то рояльчик стоит. А ту вышел — ничего нет. У него только голос. Поэтому, психологические такие моменты, и их преодоление очень важно. Есть хорошая, театральная такая вещь, когда людям говорят, что вы пытайтесь свое волнение вложить в волнение своего героя. И поэтому когда, например, человек исполняет какое-то произведение, там его героиня например, любит или страдает, то ты вложи свое волнение в это страдание, и тогда человек как-то преодолевает. Тогда он уже начинает думать о другом. Не о том, как ему страшно. — Как к вам попадают люди? Вы берете всех желающих? — Пока всех. Но сейчас классический вокал, он ну так, уходит на второй план. Люди, особенно молодежь любит петь эстраду. Поэтому те девочки или мальчики, которые хотят петь классику — это просто единицы. Либо они, например, где-то учились, вот как, например, Даша. Она закончила Герценовский институт, там училась петь. Или например сейчас мы занимались с мужчиной, он никогда не пел. Ну, вообще с мужчинами, с ребятами сложно, в общем. Они как-то, так вот исторически сложилось, что пение, в основном — это все-таки удел женских голосов. — Незрячие артисты, в чем их особенность? — Есть положительные особенности, а есть отрицательные. Из положительных можно отметить, что они, как правило, очень хорошо слушают. Очень чутко и интонационно. Например, они слушают очень внимательно сопровождение. Из отрицательных вещей, вот эта какая-то внутренняя боязнь. Приходится много работать, чтобы эмоционально их как-то раскрепостить. Тут, понимаете, еще есть разница. Люди, которые, например, от рождения не видят и люди, которые потеряли зрение с возрастом — это разные, так сказать, эмоциональные типы. Потому что, человек, который потерял зрение с возрастом, конечно, ему сложно, но он все-таки адаптирован к жизни. Он представляет, как солнышко светит, как все это выглядит. И ему в этом отношении проще. Хотя вот у меня есть такая Аня Фомина, она настолько адаптированная, я вот как-то слышу, она опаздывает. Бежит кто-то по коридору, вот человек совершенно не видит и бежит, понимаете.

Я подхожу с микрофоном к пришедшей на занятия студентке. Знакомьтесь Дарья Усанова.

— Что вы сейчас проходите? — Я недавно здесь занимаюсь, с сентября месяца. И сейчас мы проходим произведения Брамса. Хотелось бы научиться чтобы правильно владеть своим голосом, и как-то его получше раскрыть, управлять им. Здесь очень интересно. Я очень много нового узнала, несмотря на то, что я до этого училась уже в университете Герцена. Я педагог музыкальной школы. Вот такое педагогическое образование у меня. У нас там тоже и вокал был, и фортепиано. Но больше направленность педагогическая была. И вокала там как бы не было, возможности детально все это проходить, как хотелось бы. Просто там времени очень мало уделялось вокалу. — То есть здесь фактически, ваша мечта сбывается? — Ну, да, потому что здесь я могу что-то узнать, освоить. Так что очень нравится. — Мечта какую партию исполнить? — Что-нибудь из Моцарта, наверное. Хотя я пела уже. Но еще хотелось бы. — Спасибо большое. Занимайся тогда. Успехов.

Здесь в доме культуры работает специалист, который отвечает именно за социально-культурную реабилитацию. Это Иванова Елена Михайловна. Прошу её рассказать о специальных программах, которые организует центр.

— Три года назад на базе нашего центра культурно-спортивной реабилитации для инвалидов по зрению была разработана программа, которая называлась «Город в твоих руках». В этой программе было два направления: первое — это работа с музеями, чтобы для людей с полной потерей зрения были созданы особые условия, чтобы им разрешали смотреть руками музейные ценности. Конечно, далеко не все музеи на это пошли, и мы очень благодарны тем музеям, которые действительно нас правильно поняли и сделали такие особые программы, особые экскурсии для наших экскурсантов незрячих. Это замечательный музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Это музей истории музыки в Шереметьевском дворце. Исаакиевский собор принимал нас, такую экскурсию, музей городской скульптуры. Ну, а второе направление проекта — это открытое пространство городское. В последние годы с начала перестройки в городе появились скульптуры, которые доступны человеку, которые стоят не на высоких пьедесталах, а как правило прямо на земле. И, изображают не великих людей, а простых смертных. Вот у нас одна экскурсия тематическая была: «Памятники петербуржским профессиям». Она была автобусная. Мы переезжали с одного района города в другой и, можно сказать, держались за руку. Даже иногда и обнимались с петербургским фонарщиком, петербургским водовозом. Даже есть у нас такая интересная скульптура, это уже совершенно наш современник — человек с ноутбуком. Такая тема у нас была. И еще у нас есть два замечательных пространства, небольших по размеру, но очень насыщенных интересными вещами. Это, во-первых, мини-город. И еще парк современных скульптур в университетском дворе. Там как раз можно провести замечательную экскурсию для незрячих людей, и рассказать, что такое реализм, что такое сюрреализм в скульптуре. Как выражается чувство юмора именно в скульптуре. Ну, вот такие у нас были тематические экскурсии в рамках проекта «Город в твоих руках». — Какие эмоции вызывали эти культурные объекты у ваших людей, для которых вы организовывали экскурсии? — Вы знаете, воспринимали как дети, в совершенном восторге. Смотрели очень долго. Ну вот, например, в университетском дворе, там около кафедры фонетики стоит улитка. Пока все изгибы этой раковины улитки они не прощупали, не провели своими пальчиками, пока каждый не насладился, мы оттуда не ушли. Мы долго-долго-долго ходили по этому университетскому двору. Но и соответственно, когда мы знакомимся, например, с великими архитекторами, построившими памятники в Петербурге, там мы ведем себя, конечно, немножко более сдержано. Но тоже интересно они спрашивают: а вот что это такое? Это кружева такие, да? Ой, а на камзоле это что, такой рисунок, да? То есть, в общем, вот такое познание происходит не только мира сегодняшнего, но и мира исторического. И с большим удовольствием к этому относятся наши незрячие экскурсанты. Ну, правда, такое можно сделать только в хорошую погоду. Конечно, когда холод и дождь к бронзе прикасаться очень трудно. Но часто когда люди занимаются культурной деятельностью, действительно забывают о своем недомогании.

Журнал «Диалог» № 1 (2014)